Богатая жизнь
From Internet
Кустарь Илья Иваныч
Спиридонов выиграл по золотому займу пять
тысяч рублей золотом.
Первое время Илья Иваныч
ходил совсем ошалевший, разводил руками,
тряс головой и приговаривал:
- Ну и ну... Ну и штука... Да
что же это, братцы? Потом, освоившись со
своим богатством, Илья Иваныч принимался
высчитывать, сколько и чего он может купить
на эту сумму. Но выходило так много и так
здорово, что Спиридонов махал рукой и
бросал свои подсчеты.
Ко мне, по старой
дружбишке, Илья Иваныч заходил раза два в
день и всякий раз со всеми мелочами и новыми
подробностями рассказывал, как он узнал о
своем выигрыше и какие удивительные
переживания были у него в тот счастливый
день.
- Ну что ж теперь делать- то
будешь? - спрашивал я. - Чего покупать намерен?
- Да чего-нибудь куплю, -
говорил Спиридонов. - Вот дров, конечно,
куплю. Кастрюли, конечно, нужны новые для
хозяйства... Штаны, конечно...
Илья Иваныч получил
наконец из банка целую груду новеньких
червонцев и исчез без следа. По крайней мере
он не заходил ко мне более двух месяцев.
Но однажды я встретил Илью
Иваныча на улице.
Новый светло-коричневый
костюм висел на нем мешком. Розовый галстук
лез в лицо и щекотал подбородок. Илья Иваныч
ежесекундно одергивал его, сплевывая от
злости. Было заметно, что и костюм, и узкий
жилет, и пышный галстук мешали человеку и не
давали ему спокойно жить.
Сам Илья Иваныч очень
похудел и осунулся. И лицо было желтое и
нездоровое, со многими мелкими морщинками
под глазами.
- Ну как? - спросил я.
- Да что ж, -уныло сказал Спиридонов. -Живем. Дровец, конечно, купил... А так-то, конечно, скучновато.
- С чего бы?
Илья Иваныч махнул рукой и
пригласил меня в пивную. Там, одергивая
розовый галстук. Илья Иваныч сказал:
- Вот все говорят: буржуи,
буржуи... Буржуям, дескать, не житье, а малина.
А вот я сам, скажем. буржуем побывал,
капиталистом... А чего в этом хорошего?
- А что?
- Да как же, - сказал
Спиридонов. - Нуте-ка, сами считайте.
Родственники и свойственники, которые были
мои и женины, - со всеми расплевался. Поссорился. Это, скажем, раз. В народный суд
попал я или нет? Попал. По делу гражданки
Быковой. Разбор будет. Это, скажем два...
Жена, супруга то есть, Марья Игнатьевна,
насквозь все дни сидит на сундучке и плачет...
Это, скажем, три... Налетчики дверь мне в
квартире ломали или нет? Ломали. Хотя и не
сломали, но есть мне от этого беспокойство?
Есть. Я, может, теперь из квартиры не могу
уйти. А если в квартире сидишь, опять плохо -
дрова во дворе крадут. Куб у меня дров
куплен. Следить надо. Илья Иваныч с
отчаянием махнул рукой.
- Чего же ты теперь делать-то
будешь? - спросил я.
- А я не знаю, - сказал Илья
Иваныч. - Прямо хоть в петлю... Я как в первый
день получил деньги, так все и началось, все
несчастья... То жил спокойно и безмятежно, то
повезло со всех концов.
А я как в квартиру с
деньгами вкатился, так сразу вижу, что
неладно что-то. Родственники, конечно, вижу,
колбасятся по квартире. То нет никого, а то
сидят на всех стульях. Поздравляют. Я,
конечно, дал каждому для потехи по два рубля.
А Мишка, женин братишка,
наибольше колбасится.
- Довольно, говорит, стыдно
по два рубля отваливать, когда, говорит,
капиталец есть.
Ну, слово за слово, руками
по столу - драка. Кто кого бьет - неизвестно.
А Мишка снял с вешалки мое демисезонное
пальтишко и вышел.
Ну, расплевался я с
родственниками. Стал так жить.
Купил, конечно, всякого
добра. Кастрюли купил, пшена на два года.
Стал думать, куда еще деньги присобачить.
Смотрю - жена по хозяйству трется, ни отдыху
ей, ни сроку.
«Не дело, думаю. Хоть и
баба она, а все-таки равноправная баба. Стоп,
думаю. Возьму, думаю, ей в помощь небольшую девчонку.
Пущай девчонка продукты стряпает».
Ну, взял. Девчонка крупу
стряпает, а жена, на досуге, сидит целые дни
на сундучке и плачет. То работала и
веселилась, а то сидит и плачет. Ей, видите
ли, на досуге всякие несчастья стали
вспоминаться. и как папа ее скончался, и как
она замуж за меня вышла... Вообще полезла ей
в голову полная ерунда от делать нечего.
Дал я, конечно, супруге
денег.
- Сходи, говорю, хотя бы в
клуб или в театр. Я бы, говорю, и сам с тобой
сходил, да мне, видишь ли, за дровами
последить надо.
Ну, поплакала баба - пошла
в клуб. В лото стала играть. Днем плачет - на
досуге, а вечером играет. А я за дровами
слежу. А девчонка продукты стряпает.
А после председатель
заходит и говорит:
- Ты, говорит, что ж это,
сукин кот, подростков эксплуатируешь?
Почему, говорит, девчонка Быкова не
зарегистрирована? Я, говорит, на тебя в народный
суд подам, даром что ты деньги выиграл...
Илья Иваныч снова махнул
рукой, поправил галстук и замолчал.
- Плохо, - сказал я.
- Еще бы не плохо, - оживился
Илья Иваныч - Сижу, скажем, за пивом, а в
груди сосет. Может, сию минуту дрова у меня сперли.
Или, может, в квартиру лезут... А у меня
самовар новый стоит. И сидеть неохота, и
идти неохота. Что ж дома? Жена, конечно,
может быть, плачет. Девчонка Быкова тоже
плачет-боится под суд идти... Мишка женин брат,
наверное, вокруг квартиры колбасится - влезть
хочет... Эх, лучше бы мне и денег этих не выигрывать!
Илья Иваныч расплатился
за пиво и грустно пожал мне руку. Я было
хотел его утешить на прощанье, но он вдруг
спросил:
- А чего это самое...
Розыгрыш-то новый скоро ли будет? Тысчонку
бы мне, этово, неплохо выиграть для ровного
счета...
Илья Иваныч одернул свой
розовый галстук и, кивнув мне головой,
торопливо пошел к дому.
|