Государственная измена

Светало. Казалось, ночь была бесконечной. Проводкин стряхнул пепел в тарелку с остатками вчерашнего супа и попытался вспомнить, с чего все началось. А началось все так…

Он сидел на работе и в срочном порядке верстал НДС. Отсчет времени шел уже не на дни или часы, а на минуты. Наконец, когда до завершения операции оставался последний шаг – нажатие клавиши «Enter», в результате которого декларация по НДС самостоятельно электронными путями сообщения отправлялась в адрес районной ИМНС, зазвонил мобильный телефон.

– Слушаю вас, – сказал Проводкин, обнаружив на дисплее своего Siemens S25 сообщение о том, что номер абонента засекречен.

– Через 30 минут Вы должны явиться по указанному (1) адресу. Явка строго
обязательна, можно – с повинной, – услышал Проводкин вместо приветствия.

Клавишу «Enter» он все-таки нажал. Одеваясь на ходу, помчался по названному адресу, и уже через 30 минут сидел напротив толстолобого саблезубого тигра
в погонах. Плоская голова «тигра» была украшена редкими волосами, а на лбу зримо проступала единственная мозговая извилина. Явно выраженная агрессия лучилась на простого русского бухгалтера изо всех пор служаки, глаза же при этом были сладкими, как у лисы. «Меченый», – обозвал его мысленно Проводкин.

– Что же вы, товарищ Проводкин, натворили, а? Нехорошо, типа, нехорошо, – начал по-доброму Меченый, – как же вы умудрились так вляпаться, батенька, а? По самые по уши прямо вляпались, покрылись, так сказать, бронзовым загарчиком от всего этого.

– Я не понимаю, о чем вы.

– Как же, как же, не понимаете… А у нас тут кое-какие документики на вас имеются. Н-да, а вы знаете, что вот это такое? – Меченый помахал какими-то листочками перед носом Проводкина.

– Нет, не знаю, а что это? Хотя, постойте…

– Как же, не знаете? А ведь это, так сказать, шифровочка, ага! С самого верха спустилась… Что же это вы секреты государственного масштаба иноземным шпионам рассказываете? Как же, как же. Ну-те-с-с, расскажите-ка…

– А-а-а, ну теперь я понимаю, о чем вы. Было дело, писал! Моя бумага! Писал я на самый верх, чего уж греха таить. Писал в международную ассоциацию реформации бухгалтерского и налогового учета! Но ведь я и раньше писал! Те же самые письма рассылал: и в Минфин, и по налоговым органам, – всем! Только эти письма, как в песок уходили. То ли не доходили они до получателей, то ли ответы на них терялись в дебрях наших почтовых ведомств. В общем, решил я проверить, как почта работает. Последний крик души. Может, думаю, хоть кто-нибудь услышит …

– Услышали, услышали, как же. Вот теперь мы с вами тут и сидим, ребусы разгадываем. А скоро, наверное, вас переместим в другое заведение: будете в крестики-нолики играть на оконной раме. Так, кто вас вербовал-то?

– Да никто не вербовал! И ничего такого там не написано, уверяю вас.

– Знаем, знаем. Ну, давайте по порядку разбираться. Так-с,... хм,… пункт один… Что это за снижение ставки налога на прибыль и отмена налогового учета?

– Ну, не дают эти пункты нам развиваться, – особенно налоговый учет!

– Ах, не дают? Хм… А это что? Вы вот тут пишете, что налог на рекламу тормозит развитие производства! Нашего производства!!! Российского! И вы говорите, в этих словах ничего такого нет? Никакой дискредитации?

– Ну, конечно нет, какой тут секрет? Во всем мире такого налога нет. А нам он зачем? Почему я должен платить налог за то, что доношу до своих покупателей сведения о своем продукте? Потребитель же должен знать о том, что я выпускаю?

– Это – секрет государственного масштаба, растудыть твою в качель. Неужели вы думаете, что экономическое обоснование взимаемого налога на рекламу это не государственная тайна? А?!! А это что?? Что за налог на игорный бизнес вы сюда включили???

– Так это ж, как его… Я просто написал, что повышение ставки этого налога никак экономически не обосновано. Ведь его же каждый квартал повышают, все бизнес-планы в трубу летят!

– Какие бизнес-планы в игорном бизнесе??? – Меченный стал терять контроль
над собой, – да я вас, тудыть-растудыть сейчас… Зарвались вы уже со своими казино!
– К вашему сведению, за последние пять лет налог вырос в сто раз!

– Так пеките булочки! – рявкнул Меченый и запустил в сторону Проводкина ботинком. Ботинок пролетел мимо адресата и угодил прямо в исполинский бюст Ленина, оставив на его лбу такой же шрам, как у Меченого.

– Но, но! – сказал Проводкин, – вы чего сразу на святыни-то покушаетесь! Кидайте лучше в меня! Принимать на себя летающие ботинки – моя вторая
работа, так сказать.

Меченый встал из-за стола и нервно заходил по комнате, соображая, что теперь делать с бюстом Ленина. К удивлению Проводкина на ногах хозяина красовались оба ботинка. Наконец, сообразив, что бюст можно вытереть тряпкой, Меченый схватил первую попавшуюся и стал усердно оттирать следы своего промаха. К несчастью, эта тряпка с утра уже хорошо потрудилась, вытирая уличную грязь с обуви. В результате Ленин стал напоминать своей боевой раскраской индейца-ирокеза. Сейчас Меченому было явно не до налогового учета, а об игорном бизнесе – смешно и говорить, он был забыт окончательно и бесповоротно. Необходимо было срочно вернуть бюст Ильича в исходное состояние. Ведь, попади бюст на глаза начальству в таком виде, не оценит оно, начальство, ситуации, не примет никаких оправданий, а просто сошлет хозяина кабинета куда-нибудь подальше. И хорошо, если это будет бухгалтерия, а если – другой регион?!!!

– Что делать, что делать, – вопрошал, как заведенный, грозный хранитель государственных тайн, утирая носовым платком, изрядно бывшим в употреблении, слезы, катившиеся градом по пухлым щекам.

– Может, сделаем из него Бокассу? Или Нельсона Манделу? – предложил Проводкин, сочувствуя несчастному Ильичу, – можно еще в Патриса Лумумбу перекрасить или под Роберта Мугабе подвести – тоже похож.

– А что, идея!!! Только в кого именно??? И кто они все такие??

– Да, были ребята… Собственно, некоторые и сейчас есть. Все они почти на одно лицо, но в Бокассу не советую – не поймут. Манделу делать тяжело, а Мугабе, вроде как, живой еще, хотя и воспитывался на молоке и капитале Маркса. Давай уж под Лумумбу его, что ли, –  сказал Проводкин и стал наносить на бюст остатки первоклассного обувного крема, рекламируемого по всем каналам телевидения.

В результате усилий Проводкина, который подошел к нанесению ваксы также
ответственно, как к заполнению формы ПМ-2, (он даже в ушах потер и в ноздрях бюста), бюст вождя стал похож не на Патриса Лумумбу, первого премьер-министра независимой Демократической Республики Конго, а на актера Баталова в знаменитой роли канатаходца Тибула в сцене, когда профессор Арнери вымазал его гуталином, спасая от гвардейцев Трех толстяков. «Ну, я прямо – великий профессор Гаспар Арнери», – с гордостью подумал про себя Проводкин.


– Ну, вылитый актер Алексей Баталов в роли канатаходца Тибула! – радостно воскликнул Меченый, прекратив метаться по кабинету, и внимательно вглядываясь в преображенный бюст. – Только вот, что делать с усами и бородкой?
– Действительно, что же делать с бородкой? И усами? – эхом повторил Проводкин.

– А вот что! – возопил Меченый, радуясь, что и в его плоскую голову могут приходить интересные мысли. Он схватил с полки, заставленной различными жизненно-необходимыми каждому гражданину изданиями многочисленных законов самый большой и красивый фолиант и в открытом виде приставил к бюсту так, чтобы он прикрывал бородку и усы «Тибула». Затем «творец» отошел на несколько шагов, встал рядом с Проводкиным и, положив руку ему на плечо, умиленно спросил:

– Ну, как?

– Хорошо!.. – отозвался Проводкин, – душевно поработали.


На них, поверх подарочного издания наипоследнейшей редакции Налогового Кодекса умными добрыми глазами смотрел вождь-негр-Тибул. И даже лысина не очень портила этого любимого всеми советскими пионерами литературного героя, – ведь кто знает, может, Тибул и впрямь стал бы со временем лыс?

– Взвейтесь кострами, си-и-ни-и-е ночи..., – тихонько затянул Проводкин.

– Мы пионе-е-ры – дети рабочих, – подхватил Меченый.


И волны ностальгии захлестнули кабинет по самый казенный светильник на потолке, грозя выплеснуться в коридор. А ведь еще недавно речь шла о государственной измене!